Сызранцев В. Ю. Современная Швеция: менталитет и стереотипы

Современный период истории Швеции представляет значительный интерес для исследования в различных областях науки. Новейшая история этой страны является во многом уникальной, характеризуясь весьма специфическим позиционированием этого северного государства на международной арене. Внутренняя и внешняя политика Швеции формируют довольно своеобразное самоощущение у ее жителей, а также определенные стереотипы в глазах иностранцев. Рассмотрению всего этого и посвящена данная статья.

Для того чтобы позволить себе оставаться в стороне от различных военных альянсов и не оказываться втянутыми в те или иные вооруженные конфликты, необходимо обладать значительной внешнеполитической самостоятельностью. Благополучие современного шведского общества позволяет Швеции проводить свою линию во внешней политике. Одной из наиболее характерных иллюстраций этому может служить появившаяся в XX веке шведская модель экономики, стремящаяся обеспечить все население всем необходимым. Данная система основана на чувстве ответственности каждого члена общества перед обществом в целом, на следовании законам и четком исполнении своего долга всеми уровнями социальной иерархии и может служить примером особого, североевропейского образца коллективизма.

Одной из отличительных черт шведского национального характера всегда была честность. Именно на ней и основаны шведское законопослушание и чувство долга перед обществом. Многие иностранцы, которым довелось бывать в Швеции и общаться с местным населением, отмечают честность и верность слову, присущие шведам. Так, например, французский профессор и путешественник Ж.-Ж. А. Ампер, посетивший Швецию еще в XIX веке, отмечал, что даже простой народ в этой стране заслуживает доверия и на него можно смело положиться. Вот что он об этом писал:

«Не много стран на свете, в которых можно было бы с такою уверенностью полагаться на честность низших классов, как в Скандинавии. Так как в Швеции нет ни публичных карет, ни транспортов, то если вы хотите послать значительную сумму на довольно значительное расстояние, вы должны отдать деньги мужику, который донесет их до первой станции; оттуда перешлют их также до второй и таким образом, переходя из рук в руки деньги достигнут своего назначения» (Чернышева, 1999: 24).

Ампер также писал о своем опыте ведения торговли со шведами. «Я совершенно не знал туземного языка, но это не имело для меня никаких неприятных последствий… Когда приходилось расплачиваться, я вынимал из кармана запачканный и разорванный бумажник, в котором заключалось все мое богатство; ямщики брали деньги, отсчитывали, приносили сдачи, как хотели. Я давал им полную волю, совершенно не зная цены этих лоскутков. Остальные я клал в бумажник. После я справился, сколько я должен был платить: меня не обочли ни на один шеллинг» (Чернышева, 1999: 24).

Подобное чувство долга перед другими было присуще шведам и их предкам еще со времен раннего средневековья. Еще до объединения Швеции предки современных шведов, жившие в непростых климатических условиях, часто должны были помогать друг другу и действовать сообща. Так еще с давних пор у шведов зародились предпосылки к становлению той особой формы коллективизма, о которой мы можем говорить сегодня.

Здесь очень важно упомянуть еще об одном факторе, сказавшем свое весомое слово в становлении менталитета современного шведа — это религиозный фактор. С тех пор, как Швеция стала протестантской страной, взгляды шведов на многие вещи стали меняться. В обществе стала укрепляться так называемая протестантская этика. Работа стала восприниматься не только как обязанность, но и как благо, как возможность измениться в лучшую сторону. В связи с этим шведы стали охотнее приниматься за работу. Они стали руководствоваться уже не только мирскими, но и духовными соображениями. И даже те шведы, кто не считают себя людьми религиозными, тоже переняли подобное настроение в обществе и работают сегодня с не меньшей ответственностью, чем люди религиозные. Таким образом, еще одной чертой шведского национального менталитета можно назвать трудолюбие, проявляющееся в ответственном и исполнительном отношении к труду. Подобное отношение можно было заметить еще в древности, когда древний швед усердно трудился совместно с соседями на благо их общества. Сегодня же, как мы видим, подобное отношение имеет, помимо прочего, еще и религиозное обоснование. Это стало еще одним фактором, позволяющим шведской экономической модели успешно функционировать.

Успешное функционирование шведской экономической системы, исполнительность в вопросах долга со стороны всех членов общества, а так же весьма продолжительное мирное положение в стране сформировало у современных шведов еще одно качество, без упоминания о котором описание их менталитета было бы не полным — это уверенность в завтрашнем дне. Многолетняя политическая, экономическая, социальная стабильность прочно закрепились в сознании людей. Это одно из тех обстоятельств, которые делают шведов людьми невозмутимыми и уверенными.

Необходимо также подробнее остановиться на том, что думают о себе сами шведы, В этом плане весьма любопытным представляется высказывание современного шведского писателя Хермана Линдквиста, который выделяет основные, на его взгляд, характерные черты современного шведа. По его мнению, главные особенности шведского национального характера определены, во-первых, реформатором Мартином Лютером, приучившим шведов к простоте и непритязательности, во-вторых, королем Густавом Васой, привившим им идею государственности и национальное самосознание, в-третьих, движением за трезвость, «приведшим шведов на путь добродетели», и, в-четвертых, столетним господством социализма, «отучившим их от трудолюбия» (Lindqvist, 2008: 457).

Данное утверждение представляется несколько неоднозначным. С его взглядом на вклад Мартина Лютера и Густава Васы в шведскую культуру и менталитет не трудно согласиться, и в работах многих авторов, как шведских, так и зарубежных, можно встретить похожую позицию. Что же касается его утверждения о движении за трезвость, приведшем шведов, по его словам, «на путь добродетели», то такая точка зрения не является особенно распространенной у иностранных авторов. В XX веке в шведском обществе действительно существовала проблема злоупотребления алкоголем, в связи с чем правительство было вынуждено ввести в стране государственную монополию на крепкие спиртные напитки и провести антиалкогольную кампанию. Однако лишь немногие авторы упоминают об этом событии, как об оставившем значительный отпечаток на психологии современного шведа (Arnstberg, 1989: 227-228). Вероятнее всего, это одна из тех позиций, по которой взгляд на Швецию со стороны расходится с взглядом на нее изнутри, и сами шведы видят в этом событии недавнего прошлого большое достижение своего общества.

Но наиболее интересным является утверждение Линдквиста о том, что социализм отучил шведов от трудолюбия. Как уже неоднократно упоминалось, многие исследователи считают трудолюбие одной из характерных черт, отличающих современную шведскую нацию. Кроме того, трудолюбие является важным положением этики протестантизма, столь успешно распространившейся в Швеции.

Одним из возможных объяснений этому может служить уже упомянутое отличие шведского взгляда на самих себя от впечатления о них иностранцев. Не исключено, что сами шведы не считают себя людьми трудолюбивыми. А социализм сыграл в данном случае свою роль в том, что предоставил жителям Швеции многочисленные социальные льготы, пособия и обслуживание. Возможно, в подобных условиях жизни Линдквист видит отсутствие необходимости особенно усердно трудиться, что и отучило, по его мнению, шведов от трудолюбия.

Здесь важно также вспомнить еще об одной особенности, часто присущей современным шведам. Речь идет об иронии и самоиронии. Шведы часто довольно иронично отзываются как о других народах (в особенности, о ближайших географических соседях), так и о самих себе. Нетрудно заметить, что само высказывание Линдквиста о шведах выглядит несколько легкомысленно и довольно обще. Скорее всего, оно также несет в себе значительную долю иронии. Причем, что характерно, оно действительно может являться представлением его автора об основных моментах шведской истории, повлиявших на становление и развитие шведского менталитета. В таком случае ироничность окраски данного высказывания может служить типичным проявлением склонности шведов к иронии и самоиронии.

Еще одной характерной особенностью шведов многие авторы называют отстраненность, обособленность, стремление к одиночеству. Швед чувствует себя некомфортно в толпе или в местах слишком большого скопления людей. Это можно объяснить исторической привычкой людей жить вдали друг от друга. Причиной тому, очевидно, послужила низкая плотность населения страны, с давних времен ей свойственная. Обширная территория Швеции делала весьма значительными расстояния между населенными пунктами при сравнительно небольшой численности их населения. Подобная историческая привычка и сегодня заставляет шведов держаться несколько обособленно, что бывает особенно заметно на шведских туристах, посещающих другие страны. Стремление шведов держаться на расстоянии не следует путать с боязливостью, настороженностью или недоверчивостью. Это всего лишь одна из граней национального характера, имеющая историко-географические причины. По словам Л. Н. Кулябиной, это «стремление к одиночеству, своими корнями уходящее в обыкновение жить отдельно, на больших расстояниях друг от друга. Более того, наблюдатели отмечают, что странствуя по миру, шведы в основном стараются держаться подальше от местных жителей, не подпуская аборигенов ближе, чем на “выстрел” видеокамеры» (Кулябина, 2005: 46).

В современном шведском обществе большой популярностью пользуются идеи равноправия для всех социальных группы. Это является составной частью социальной политики государства. На данный момент наибольших успехов в отношении равноправия в Швеции добилось феминистское движение. Как отмечает Т. А. Тиайнен, «специфика развития шведского феминизма заключается в становлении “государственного феминизма”, что проявилось в формировании официальной идеологии, политики и институтов равенства полов, значительном увеличении представительства женщин в органах власти, складывании государственной и муниципальной систем финансирования женских организаций и становлении гендерных исследований в высшей школе. Феминизм изменил облик и сущность шведского социума…» (Тиайнен, 2006: 3).

В шведском обществе на смену ценностям силы, превосходства и милитаризма, характерным для Швеции в средних веках и в эпоху Нового времени, пришли ценности порядка, развития, процветания, законопослушности и взаимопомощи. Это отмечают многие исследователи. «Среди черт шведского характера, несомненно, оказавших влияние на образ ее внешнеполитической деятельности, следует обратить внимание на их обстоятельность в решении любых дел, безусловное и бесконечное стремление шведов к справедливости, избегание “лобовых конфликтов” и особое отношение ко всем нуждающимся в помощи или защите» (Кулябина, 2005: 45). Это распространенное сегодня представление о Швеции во многом соответствует тому, какой видят страну ее жители.

Стремление к порядку и законопослушность являются одними из тех черт, которые признают за собой сами шведы. Поскольку большинство из них осознает реальную пользу обществу в целом и каждому его члену в отдельности от законопослушания и соблюдения общепринятых норм, эта особенность является одной из тех, которой в Швеции принято гордиться (Andersson, Berg, 2001).

Исторически у шведов сложилось чувство национальной идентичности. С. Боман отмечает, что в Швеции с этим связано значительно меньше проблем, чем в некоторых других странах. Начиная с времен Кальмарской унии и борьбы с Данией шведы чувствовали и продолжают чувствовать свою принадлежность к единой нации. По его утверждению, национальная идентичность у шведов складывается «автоматически»:

«Начиная с XIX века стремление к укреплению чувства национальной идентичности имеет место не только в угнетенных странах. Даже там, где национальные и государственные границы уже долгое время совпадают, такая тенденция существует. В Швеции национальная идентичность (за исключением отдельных групп саамского населения) создавалась и создается автоматически за счет единства государственного правления и общности территории. Вероятно, некоторые ощущают себя норвежцами в Бохуслэне, датчанами в Сконе, финнами в Норрботтене и так далее. Но подавляющее большинство населения ощущает свою принадлежность к шведской нации» (Bohman, 1997: 21).

Таким образом, если сравнивать автостереотип и иностереотип шведов, то нетрудно заметить, что они будут во многом схожи. Так, например, и шведы, и иностранцы соглашаются в утверждении о том, что шведскому характеру присущи уважение к закону и отзывчивость. Принципиальная разница будет заключаться в том, что некоторые особенности своего менталитета шведы воспринимают как должное, не уделяя им много внимания, в отличие от иностранцев, подробно их описывающих. Это, в первую очередь, такие черты, как исполнительность, верность слову, сдержанность в эмоциях, рассудительность и так далее. Однако взгляд на некоторые черты национального характера у самих шведов и у зарубежных авторов может различаться. Примером тому может служить уже упомянутое отношение к трудолюбию, окрашенное в шведском представлении о нем значительной долей иронии.