Ученые и философы

Психические нарушения у философов не являются из ряда вон выходящими случаями. Чаще всего у них встречаются шизофреноподобные расстройства, что само по себе понятно, так как именно эти заболевания влияют в первую очередь на процесс мышления. Но Артур Шопенгауэр (1788–1860), немецкий философ, представитель волюнтаризма и один из самых известных мыслителей иррационализма, по нашему мнению, окончательно эту грань не перешёл, демонстрируя в более выраженной степени прежде всего симптоматику тревожно-депрессивного синдрома.

Творческое самовыражение знаменитых душевнобольных психотерапевтов нередко являет собою безумный (с точки зрения здравого смысла) гротеск психотерапии, кричит вызовом обществу, шокирует коллег, но впоследствии, приведенное учениками этих первооткрывателей в удобоваримый для общества, цивилизованный порядок, после сглаживания шизофренических углов, становится той или иной основой мировой психотерапии.

В свое время психоанализ совершил переворот и в сфере науковедения, обращая внимание на иррациональные истоки столь рационального продукта человеческой культуры как наука. Это тем более относится к гуманитарной области человеческого знания, отделяемой в западной классификации (humanities) от естественно-научных дисциплин, именуемых собственно наукой (sciences). Психоанализ З. Фрейда является по определению учением данного рода. Нигде, как в психоанализе, успешность в понимании предмета исследования столь непосредственно связана с личностными качествами самого аналитика. И, соответственно, знание личности самого творца психоанализа принципиально для уяснения сути и смысла его творения. Происхождение Фрейда, его родительская семья, воспитание, самосознание — исключительным образом повлияли на его открытия в области психологии и терапии, более того, послужили прототипом и моделью ряда его концепций.

Долгое время непререкаемая, теория Дарвина в настоящее время подвергается критике со всех сторон — и научной, и религиозной. Мы не станем разбираться в перипетиях начавшегося «революционного» пересмотра дарвиновской теории эволюции. Нас интересует личность творца, который по настоящее время признаётся одним из величайших научных гениев.

Некоторые персоналии в рубрике «Безумные грани таланта» могут вызвать дискуссию в плане: гений или не гений? Но есть одна личность, которая признана гением при жизни и, что ещё важнее, продолжает считаться гениальной после смерти. С точки зрения эвропатологии (патологии творчества) было бы странным не обнаружить у такого абсолютного гения психопатологических нарушений, которые могли оказать своё влияния на творческий процесс. Мы имеем в виду Альберта Эйнштейна, немецкого физика-теоретика, создателя теории относительности, лауреата Нобелевской премии и одного из основателей современной физики.

Данная статья представляет собой один из возможных вариантов интерпретации биографических данных древнегреческого философа Сократа Афинского. Не умаляя его значения и его роли, можно всё-таки предположить, что он был душевнобольным человеком. Многочисленные примеры из истории убедительно доказывают, что подобное сочетание отнюдь не является взаимоисключающим.

Выявить взаимосвязь научного творчества с психическим расстройством всегда сложно; чаще всего она не обнаруживается так ярко и показательно, как, например, у литераторов. Но практически константой остаётся факт одновременного присутствия выдающегося научного гения и — в более или менее выраженной степени — какого-то психического отклонения, психической аномалии личности. Немногословные, но вполне определённые указания на присутствие у Ампера шизотипического расстройства подтверждают это предположение.

Анализ некоторых патографий часто представляется обманчиво лёгким. Сравнительно несложно психопатологически квалифицировать те или иные расстройства психической деятельности. Но определить, является ли конкретный психопатологический феномен пусковым механизмом того творческого процесса, который превратил «сапожного мастера» в гениального философа, неизмеримо сложнее. Представляется вероятным, что у Бёме данный факт мог иметь место, учитывая дополнительные влияния преморбидной личности типа «фершробен» (шизоидные черты с гиперстенией, патологической аутистической активностью и странностями в поведении). Состояние Бёме, описанное биографами и относящееся к январю 1612 года, можно уверенно назвать маниакальным и эвропозитивным.

Установленный психиатрический диагноз В. Х. Кандинского вряд ли нуждается в изменении или уточнении. Хотелось бы только подчеркнуть, что впервые описанные и выделенные Кандинским псевдогаллюцинации, прославившие его имя и являющиеся одним из важнейших признаков шизофрении, входили в клинику его собственного психического расстройства. Разумеется, надо было обладать характером и менталитетом настоящего учёного-экспериментатора, чтобы искусственно усиливать у себя с помощью наркотических средств психопатологическую симптоматику для её лучшего и более тщательного изучения. В этом факте таится ещё и немалая доля мазохизма, который мог усиливать у Кандинского депрессивные состояния и спровоцировать в конечном итоге самоубийство.

Личность философа в большой степени отвечает критериям шизоидного расстройства. Можно предположить, что в последние годы у Канта развилась сосудистая деменция. Это психическое расстройство чаще встречается у мужчин, и основными симптомами её являются слабость, бессонница, ухудшение памяти, очаговые неврологические поражения. Хотелось бы подчеркнуть редкое по самокритичности и самоконтролю отношение Канта к своему болезненному состоянию.