Стихи разных лет
ИСПОВЕДЬ
Я не свободен от греха,
Я им рождён, я им воспитан.
Насквозь, как соком ядовитым
Проникся дух.
Я им рождён, я им воспитан.
Насквозь, как соком ядовитым
Проникся дух.
От дней минувших
Досталась горькая судьба,
И, словно древняя арба,
За мной влачится.
Досталась горькая судьба,
И, словно древняя арба,
За мной влачится.
Иногда
Святые мысли осеняют,
И тут же улетают прочь.
И снова День и снова Ночь
Меня терзают…
Святые мысли осеняют,
И тут же улетают прочь.
И снова День и снова Ночь
Меня терзают…
ДУРНИ
Над свежими могилами воют бабы,
Над гиблыми местами вьются черти,
Дурни разводят костры для забавы,
Готовят встречу подруге Смерти.
Дурни понимают только язык денег,
Дурни знают только своё место,
Родную мать продали б за бесценок,
А в церковь ходят, целуют крест-то.
Но Богу в ноги золотою шапкой —
Что в чисту воду жёлтою слюною,
Недолго тешиться вам жизнью сладкой,
Над вашими могилами скоро взвоют!
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
Там, далеко, у начала веков,
Где вращался гончарный круг,
Где из глины лепил
Людей Элогим,
И носился предвечный Дух.
Где палящее солнце и жёлтый песок,
Где пронзает равнину Евфрат,
Где бродили ибрим,
И с мечом Херувим
Стоит в молчанье у врат.
Всё, как и прежде: потерянный Рай,
Блужданье в верховьях реки,
Плен и исход,
Адонай Шебаот
Ведёт нас через пески.
Сорок лет по пустыне, — как долог наш путь!
Если б знал праотец Авраам!
Но Всевышний зовёт
Свой избранный народ
Туда, где блестит Иордан.
ЗИМА
Снег занесёт мою печаль,
Навеки скроет под собою,
Бывает Лето, и мне жаль,
Что не нарёкся год Зимою.
Зима бесцветна, хороша,
Порой до боли одинока,
Как будто спящая душа
Во власти бешеного рока.
Она приходит в тень лесов,
Роднится с бледною луною,
И я не слышу голосов,
Весь мир становится Зимою.
На тёмно-белом полотне
Любой найдёт успокоенье,
Запомни Ночь, забудь о Дне,
Как мир забудет о движенье.
И век войдёт в свои права,
Век долгожданного покоя,
Пожухнет летняя трава,
И наречётся год Зимою.
ОБОРОТЕНЬ
Под сумрачным покровом дикого леса
Я смутно ощущаю биение жизни,
Я чувствую запах изначальной свободы,
Я становлюсь самим собою.
Я расцветаю в когтистых лапах,
В причудливых изгибах прогнивших сучьев,
Я поглощаю живительную влагу
В чёрных омутах и гиблых болотах.
И вновь оживают угасшие чувства,
Во мне просыпаются древние инстинкты,
В лесную чащу я шёл не гостем,
А серым, злобным, кудлатым волком.
Я шёл-пробегал по тайным тропам,
Нараспев читал забытые гимны,
Молился-кланялся недобрым духам,
Да силу брал от стройных деревьев.
Я нёс в зубах пожелтевшую книгу,
Книгу жизни предыдущих поколений,
Волшебную книгу в тяжёлом переплёте,
Хранилище мудрости, звериной власти.
СТАЛО ТАК
Только стало так, что мир не светел.
Стало так, что тьма застилает глаза.
Воздушным поцелуем он всех отметил,
Только в красном углу потускнели образа.
Видит Бог, не понять,
Как нам жить, за что страдать.
Как развеять боль и страх
В наших душах и сердцах.
Но только стало так, что мир не светел.
Стало так, что тьма застилает глаза.
Воздушным поцелуем он всех отметил,
Только в красном углу потускнели образа.
ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ
Тоской одарила сполна,
Всё как всегда, но без покоя.
Зеркалом отражена,
Но скрыта бесследно ночной темнотою.
За меня всё сказали глаза,
Песня в сердце боль высекала.
За улыбкой таилась слеза,
И в каждой радости печаль искал я.
Только чаша испита до дна,
И кто мне скажет: «лети, ты свободен»?
Из клетки степь не видна,
А силы как будто уже на исходе.
Правдой мерил дела,
Безропотно шёл тропой незнакомой.
Молитва мне не помогла,
Заколдованный круг начинается снова.
ПО ЧИСТОМУ ПОЛЮ
По чистому полю, к ясному солнцу,
По чистому полю, по белому снегу,
Дорогой в небо, к великому Хорсу
Коней направляю стремительным бегом.
По чистому полю, к Рипейским высям,
Дорогой в небо, к светлому раю,
Коней не стегаю, не понукаю,
Заветным словом их направляю.
А в синем небе — всё птичий гомон,
В подземном царстве — наветы злые,
Орёл, Рарог да ясный Сокол
Идут войною на племя змиево.
Идут порушить навьи чары,
Закон сварожий уставить ныне,
У гор Рипейских небесной карою
Карать подземные силы змиевы.
ВЕСНА
Сколько я ходил,
По земле бродил,
Ой-да всю повидал
Землю-матушку.
Правду я искал,
Да весну встречал,
В ноги кланялся
Солнцу-батюшке.
Ой весну встречал,
Зиму провожал,
Снежни лютые
В дальние края.
Ой-да пролетал
Ясным соколом,
Да сходился я
С черным вороном.
С темной силушкой
Насмерть бой держал,
Да поверг оземь
Черна ворона.
Ой-да в зимобор,
Да в разливах рек,
Подымалася
Земля-матушка.
Подымалася
Земля-матушка,
Целовал в уста
Солнце-батюшка.
Ой честной народ,
Выходи во двор,
Выходи, встречай,
К нам весна пришла.
К нам весна пришла,
Ой-да привела
Землю-матушку
С Солнцем-батюшкой.
Веселись народ,
Гикни здравицу
Земле-матушке
С Солнцем-батюшкой.
ЯРИЛА
Яр-Хмель, удалец,
Покажи свой лик,
Что же, ты, наш отец,
Головой поник?
Уж давно Мать-земля
Ждет твоих очей,
Без любви, без огня
Очень плохо ей.
Ты, Яр-удалец, видно позабыл
Про детей, что с Землей
Вместе породил.
Не твоя-ль молонья
В них искру зажгла?
От искры той любовь
В сердце ожила.
Так приди-ж наконец
Вечно молодой
Яр-Хмель, удалец
Душу успокой.
А сердца разожги
Тысячью огней
И потоки любви
По земле разлей.
Чтоб от долгого сна
Пробудился мир,
Чтоб Земля и Весна
Закатили пир.
Да чтоб беззвучная гладь
Стала-б под венец
Да с тобой, удалой
Светозарный Отец!
БЫЧЬЯ ПЛЯСКА
Как ты чувствуешь себя здесь,
Здесь, вдали от родных мест?
Станцуй мне свой древний танец, —
Танец вокруг быка.
Дом секиры полон людей,
Ещё совсем юных, почти детей,
И все они танцуют тот древний танец, —
Танец вокруг быка.
Здесь нужно верить в знамения свыше,
Держаться вместе, говорить как можно тише,
Иначе твоим последним танцем
Будет танец вокруг быка.
Но отсюда никто не возвращался обратно,
И никто не танцевал просто так, бесплатно,
Здесь платят жизнью за древний танец, —
Танец вокруг быка.
Минос смотрит хрустальным глазом,
И всё меньше становится с каждым разом
Тех, кто танцует смертельный танец, —
Танец вокруг быка.
Но год пройдёт, как ни в чём не бывало,
И снова всё начнётся сначала,
Другие танцоры исполнят танец, —
Танец вокруг быка.
ПАРОЛЬ
Ты видишь солнце за пеленой облаков,
Твой день стал похож на ночь.
Твоя жизнь, как сборник бездарных стихов,
Даже рифма им не в силах помочь.
А тебе остаётся лишь тоска и боль,
Но вот твоя сцена, твой зрительный зал.
Ещё не поздно, сыграй свою лучшую роль,
Которой до сих пор не сыграл.
И твоя душа, как сажа черна,
А когда-то была как алмаз,
В твою дверь давно не стучалась Весна,
Хотя Зима приходила не раз.
Смотри вперёд, вот твой путь,
Он длиннее, чем тропа за твоей спиной,
В любом месте ты можешь с него свернуть,
Но найдёшь ли потом дорогу домой?
Что ж, актёр, играй свою роль,
Пройди свой путь до конца, пилигрим,
В этой жизни, как в крепости, есть свой пароль,
И мы знаем его…
но отчего-то
не говорим.
ПЕЧАЛЬ
То, что было, то ушло,
Мне его совсем не жаль,
Неразлучная со мной
Лишь сестра моя Печаль.
По дубравам и степям,
Через много сотен лет
Мы пойдём с тобой туда
Где во тьме не меркнет свет.
И ещё одна сестра
Встретит нас на полпути
То Надежда, нам верна,
Веселей втроём идти.
И средь бурь и непогод
Мы пойдём своим путём,
В бесконечности невзгод
Свет и правду обретём.
Мы рассеем тьму и страх,
Воскресая вновь и вновь,
И с улыбкой на устах
Встретит нас сама Любовь.
И вселенская печаль
Вдруг рассеется как дым,
И в распахнутую даль
Мы помчимся, полетим.
ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ
Точно бес меня обуял,
Не поверите: я был готов
Умереть среди бурунов,
Среди этих пенистых скал.
И душил меня дьявольский смех,
Увлекая в водоворот.
Думал я: «Сущий на небесех,
Пред тобою предстану вот-вот».
Вдруг узрел я таинственный лик
Девы, той, что в меня влюблена,
И к губам её жадно приник,
Чашу Cмерти испил я до дна.
Кто все грани любви испытал,
В этот миг не сравнится со мной,
Лобзающим Cмерти уста
На гребне волны ледяной.
ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ
Меня обступала ночь
Со всех четырёх сторон,
Я шёл наугад через лес,
За мной торопился Он.
Его немигающий взгляд
Был прикован к моей спине,
Он шёл, прибавляя шаг,
И что-то росло во мне.
Так мы шли не час и не два,
Ночь становилась темней,
И вдруг во мне как приказ
Прозвучало слово «убей».
Это я ночною порой
Должен смерти цветок сорвать,
Тот, что следом идёт за мной,
Научил меня убивать.
Меня обступала ночь
Со всех четырёх сторон,
Я шёл наугад через лес,
Где навеки остался Он.
ДАОССКИЙ РОК-Н-РОЛЛ
Прыгай, резвись и играй как дитя,
И знай, что никто в этом мире, —
Ни птица, ни зверь не обидит тебя,
С тобой не сравнится по силе.
Ты слаб, и в этом — сила твоя,
Неразумен, как в юные годы,
Всю жизнь оставайся таким, как дитя
На лоне великой Природы.
Ты можешь прочесть сотни книг, но они
Ничем тебе не помогут.
Как течёт вода, как растёт тростник
Смотри, и учись понемногу.
И помни, что слабость — сила твоя,
И ума не дадут тебе годы,
Всю жизнь оставайся таким, как дитя
На лоне великой Природы.
Об этом немало твердил Лао-Цзы,
Скитаясь по всей Поднебесной,
Туманное Дао и лик Пустоты
Стали делом общеизвестным.
Он учил, что слабость — сила твоя,
Что прекрасны юные годы,
Говорил, помирай…таким, как дитя
На лоне великой Природы.
ИЗЪЯН
Я смотрел на тебя и думал:
Твоя красота бесспорна.
Но всё же тебе не хватает
Одной небольшой детали.
Ты весела как город
Ярким воскресным утром,
Пожалуй, немного наивна,
Но это тебя украшает.
Рождена для нескромных взоров,
Для того чтоб будить желанье,
И я не солгу не словом:
Природа в тебе торжествует.
Но во всём столь прекрасно созвучном
Есть изъян, разрушающий чары:
Ты красива, ты многое можешь,
Но ты не умеешь быть Тайной.
ЛЮБОВЬ
Нет драгоценностей драгоценней тебя,
Нет камней, сияющих так, как ты.
В начале начал, — там были твои слова,
И лик мирозданья, он носит твои черты.
В безумии мира есть пристань одна — любовь.
В биении сердца остался последний ритм.
Из всех загадок одна лишь волнует кровь,
И все дороги отныне ведут в твой Рим.
О тебе говорить, это значит, — писать стихи.
На тебя смотреть, — отправляться в далёкий Путь.
Бестелесным стать, касаясь твоей руки,
И бессмертным, — умея тебя любить.
Но стихи — только волны великих рек,
Чьих глубин не измерить аршином слов.
Разум дремлет. Бесшумно, вдали от всех
Наступает время твоё, Любовь.
Любовь, подобно луне,
имеет свою тёмную сторону,
которая зовётся Страданием.
Я СТРАДАЮ
Я страдаю
От предчувствия скорой разлуки,
И от слов твоих «Не скучаю»
Я страдаю.
Я страдаю
От любви и хищной тревоги,
От тоски, что грудь разрывает
Я страдаю.
Что-то в прошлом,
И ему никогда не вернуться,
К сожалению, я это знаю.
Я страдаю.
Только чувство,
Одинокое, нежное чувство
Прошептало: «Я умираю».
Я страдаю.
Бесконечно и горько страдаю.
Одиноко и вечно страдаю.
Безутешно, молча страдаю.
САМОКРИТИКА
Мы ещё поиграем, попишем стихи,
И выпьем не раз и за то и за это,
Посидим вечерком у Москвы у реки,
Чаек пугая песнями Летова.
А потом свой обычный начнём разговор
О том, как нам жизнь наша ставит заслоны:
Мол, не хуже других, а сидим до сих пор
Без славы, без денег и без стадионов.
Что теперь барыши, а не барды в цене,
И что гроздья стихов давно перезрели,
Вот только всё это не нравится мне,
Хотелось бы esse, а не videri.
Пожалуй, нет смысла о том говорить,
Я прав в нашем старом, излюбленном споре.
Это как приговор, но придётся прожить
Три жизни, как три бытовые истории.
Придётся играть лишь для близких друзей,
И строчки писать весьма тривиальные,
Я проще скажу, чтобы стало ясней:
Обычные мы, не гениальные.
НЕ-РАЗУМНЫЕ СТИХИ
Безумен мир и в разуме своём,
Здесь мудр лишь шут, или аскет суровый,
Один иронией сражается со злом,
Другой срубает головы драконам.
Давным-давно безумство королей
Казалось людям пострашней проказы,
Безумие толпы ещё страшней,
Но самый страшный деспот, — это Разум.
Всех неугодных тотчас под замок, —
Безумцев с городских трущоб и свалок:
«Здесь царство Разума, так выдворим Порок,
В разумном мире должен быть порядок».
И вот он воцарился на века,
Вершит свою нелёгкую работу,
Освобождая мир от Дурака
Он строит тюрьмы и возводит эшафоты.
На площадях безликим палачом
Он рубит головы.
И длится день за днём
Театр страшный.
Но грохочет Разум:
«Мы битву с неразумием ведём».
Тюрьма — мешок, набитый до отказа
Телами тех, кто преступил Закон.
Лечебница: туда направит Разум
Безумцев. То есть, не таких, как он.
Но кто-то из несчастных бросил фразу:
«Безумен мир, и в том повинен Разум».
Версия для печати