Кожухарь М., свящ. Православие и медицина

Современная медицина — это уникальная форма синтезирования достижений фундаментальных и прикладных отраслей естествознания. Но от «чистого» естествознания медицину отличает то, что она работает не с «веществом», «полем» или «информацией», а с человеком, знание о котором не ограничивается естествознанием, но предполагает нравственное измерение. Именно поэтому необходимо для современного общества восстановление христианских нравственных начал врачевания, располагающего сегодня богатейшим арсеналом средств, которые могут быть использованы как во благо, так и во зло человеку.

Определяющим основанием выбора и применения этих средств остается возможность и необходимость для каждого человека — будь он пациент или врач — исполнять заповеди Христовы в каждом положении и по мере духовных сил.

Христианский мыслитель Г. П. Федотов писал: «Лишь на фоне природы и на фоне греха, образующих общую ткань социальной жизни, выступает вполне значение подвига, святости и значение того молекулярного процесса освящения и христианизации мира, который является делом Церкви в веках». Является ли в XXI веке «делом Церкви» медицина и все, что происходит с болеющим и страждущим современным человеком?

Предание и история свидетельствуют, что медицина никогда не была чужеродным телом для православной культуры. В Священном Писании Нового Завета мы не встречаем осуждения применения медицинских средств, а, наоборот, совет к их употреблению — (Книга Откровение 3 гл. 18 стих). Более того, профессия врача освящена Священным Преданием — один из учеников Христа, Апостол Лука, был врачом. Врачевание — одна из первых профессий Космы и Дамиана (+284), мученика Пантелеймона (+303). История Церкви полна примерами, когда священники и даже епископы занимались врачеванием телесных недугов.

«Исцеляйте больных» — научает Христос своих учеников (Лк. 10,9); именно эта принадлежность духовного и телесного врачевания Православию с особой остротой ставит вопрос о новых методах медицинского воздействия, которые не только отличаются от тех, что применялись в Библейские времена, но и от тех, которые применялись в медицине вплоть до второй половины XX века, когда изменения в медицинской теории и практике приняли принципиально новый характер.

Новые возможности медицины связаны не столько с лечением, сколько с управлением человеческой жизнью. Возникает два вопроса: согласуется ли новая современная медицинская практика с внутренним духом и строем Православия? Совместима ли эта практика генетической диагностики, искусственного оплодотворения, трансплантации, реанимации с христианским отношением к человеку? Однозначный ответ может быть и будет верным, но вряд ли удовлетворит пытливые умы, если он не будет сопровождаться объяснением, опирающимся на Священное Писание, Священное Предание и религиозную философию. И здесь нельзя толкать православного человека — будь то врач или пациент — на исхоженный вдоль и поперек советским атеизмом тупиковый путь противопоставления науки и веры.

Сегодня всем очевидно, насколько произвольно и упрощено воинственное противопоставление науки и веры, медицины и религии. История свидетельствует, что новые медицинские технологии не так уж и новы. Многие из них зарождались в недрах христианской культуры. Первый известный науке опыт по искусственному оплодотворению был произведен в 1780 году в христианском монастыре аббатом Спаланцани. А основателем генетики стал австрийский монах Грегор Мендель. А фрески XV в. (музей Св. Марка, Флоренция, Италия) свидетельствуют, что первыми трансплантологами были Косма и Дамиан, которые изображены на них в момент приживления диакону Юстиниану ноги недавно умершего эфиопа. Все это говорит о том, что опасны не сами по себе какие-либо медицинские биотехнологии, а опасно забвение и несохранение чистоты того морального смысла, которым они были определены к существованию.

Православие, являясь исторически и логически первым христианским вероучением, сформулировало традицию онтологического понимания нравственности и морали, т. е. глубинной включенности их в устроение мира. Именно поэтому в Православной нравственной философии моральные ценности — и первая из них — любовь к Богу и ближнему — не только желательная норма поведения, это — принцип бытия, закон устроения мира, без соблюдения которого распадается связь времен и смыслов, одним из звеньев которого является смысл человеческой жизни. Не случайно первая модель института здравоохранения, как деятельного проявления милосердия и человеколюбия, была реализована в христианских монастырях.

Практическое отношение врача к больному и здоровому человеку, изначально ориентированное на заботу, помощь, поддержку, безусловно, является основной чертой профессиональной врачебной этики. То, что впоследствии в христианской морали станет идеальной нормой отношения человека к человеку — «Возлюби ближнего своего как самого себя», «...любите врагов ваших» (Мф. 5,44), — в профессиональной врачебной этике является реальным критерием и для выбора профессии, и для определения меры врачебного искусства. Сила врача — в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освещаться естественным светом и опытностью, а важнейшая основа лекарства — любовь.

В средние века характер и уровень развития медицинских знаний находился в гармоничной связи с христианской антропологией, в частности, с постановкой и решением проблемы взаимоотношения души и тела. Считается, и не без достаточных оснований, что христианское понимание души способствовало становлению суггестивной терапии (терапии внушения), которую активно применял выдающийся врач XVI в. Джероламо Кардано, рассматривая ее как необходимую и эффективную составляющую любого терапевтического воздействия. Кардано понял роль фактора доверия и утверждал, что успешность лечения во многом определяется верой пациента во врача: «Тот, кто больше верит, излечивается лучше». Именно поэтому всякий психотерапевт, — а деятельность врача любой специальности включает в себя психотерапевтический компонент, — должен быть безупречным, особенно в нравственном отношении. Речь идет не только о безупречности как теоретически выверенной стратегии терапевтического поведения, основывающегося на особенностях природы лечебной деятельности и на насущных принципах человеческой жизни, но и о безупречности как почти механической точности соответствия поведения врача тем или иным нормативам этических требований.

Сегодня, как никогда, развернули свою деятельность разные экстрасенсы, «целители», парапсихологи, которые, прячась за вывеской психотерапии, с помощью так называемых нетрадиционных методов лечения предлагают «быстрое» выздоровление от разных болезней и почти «бесплатно». Еще 100 лет тому назад наши благочестивые предки, увидев такого «доктора», который машет руками, заряжает воду или что-то шепчет, — дали бы четкую и однозначную оценку — колдун, нечистая сила, и, крестясь, убегали бы от таких. Но долгие годы коммунистического владычества, оставившие после себя духовную пустыню, многолетняя оторванность от Церкви Христовой принесли свои горькие плоды. Люди, безразличные к вере, в то же время верят в новоявленных «чудотворцев», даже не подозревая, что скрывается под блестящей приманкой «целительства».

Не лишним будет добавить, что основой большинства оздоровительных систем и методик является смешение оккультных практик, знахарских методов и отрывочных медицинских знаний. И примерам нет числа. Это, например, учение «Детка» — малограмотного т. н. «учителя» Порфирия Иванова, и психосистема «Дианетика», разработанная бывшим моряком Р. Хаббардом, членом одного из обществ сатанистов Великобритании. Особую группу составляют т. н. «знахари», «целители», «ясновидящие», создавшие многочисленные «академии и центры». Под прикрытием авторитета Православия, именно под прикрытием нашего Святого многострадального Православия они преподносят абсолютно оккультные методы лечения, не останавливаясь для обмана клиентов ни перед каким кощунством: от использования предметов Православного богослужения до узурпации священнического сана и имитации богослужений и таинств.

Любые оккультные методы, даже не подаваемые в чистом виде, отнюдь не безобидны и не имеют ничего общего с медициной. Это не безлекарственная альтернатива в медицине, а ее полный антипод, приносящий многие значительные беды людям.

Прошли времена, когда государство гарантировало нам бесплатное и качественное лечение. Сейчас здоровье трудящихся стало доходным бизнесом новоиспеченных бизнесменов, а судя по количеству аптек и лекарств — настолько доходным, что в нашем здоровье уже никто не заинтересован: ни врачи, ни бизнесмены, ни государство. А посему Церковь не должна оставаться в стороне от исполнения своего долга перед Богом, основанного на братской любви, взаимопонимании и помощи. Многие люди, в силу своей духовно-моральной ограниченности, не представляют, что болезни бывают телесные, душевные и духовные.

Телесные болезни — это те, в основе которых лежит временное или постоянное изменение структуры тканей человека, приводящее к изменению нормальной работы органов и систем, а значит, к снижению или потере трудоспособности. Лечение таких болезней происходит в больницах и клиниках.

Каково же значение тела в составе человеческой природы? По учению Откровения — тело, по сравнению с душой, есть низшая составная часть человеческой природы. Без души тело «мертво есть» (Ис. 2,26), «есть прах», чем и было, действительно, до оживления душою, и становится по разлучении души от тела (Еккл. 12,7). Тем не менее, оно есть существенная составная часть природы человека, «храмина» (2 Кор. 5,1,4; 2 Петр. 1,14) и «сосуд души» (2 Кор. 4,7). Человек может жить и действовать в настоящем видимом мире не иначе, как в теле; без тела он не есть полный человек (бестелесные существа — ангелы, а телесные, но без богоподобной души — животные). Тело предназначено быть неразлучным спутником и сотрудником души во всех ее проявлениях и действиях, быть ее служебным орудием.

Душевные болезни — это те, которые связаны с изменением состояния психики человека, своим поведением или мышлением не укладывающегося в общепринятые рамки. Душа, психика, — это необъяснимая и непостижимая человеческим умом некая жизненная сила, данная человеку свыше Богом: «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2,7). В Священном Писании это начало называется то душою — «психи», то «анима» (греч.), «непеш», «руах» (евр.), то духом — «пневма» (греч.), «спиритус» (лат.). Существование в человеке такого начала ясно утверждается как в Ветхом, так и, особенно, в Новом Завете.

Понятие «душа» в Библейском смысле этого слова отличается от нашего обыденного понимания. Наше сознание чаще всего представляет человека, состоящим из тела и души, как сосуд с несмешивающимися жидкостями, скажем, с водой и маслом. В Библии душа имеет очень много значений, и все зависит от контекста. В общем же душа обозначает всего человека, поскольку он живет духом жизни. И, несомненно, душа нуждается в теле, а тело — в душе, ибо друг без друга они не совершенны.

Духовные заболевания — это те, при которых страдает дух человека, нередко еще и тело. Дух — есть душа, обогащенная Божественною благодатью, несущая в себе частицу Божества. Святой Григорий Богослов говорит о присутствии в человеке «частицы Божества», нетварной благодати — «...душа получает жизнь и благодать одновременно, ибо благодать — это дыхание Божие», «Божественная струя», животворящее присутствие Духа Святого.

Человек имеет добрый, бодрый и здоровый дух, когда живет по-христиански в соответствии со святыми Божиими заповедями, и — злой (нездоровый), поврежденный дух, когда совершает грехи, живя греховной жизнью. Вследствие повреждения здорового духа — душа становится одержимой нечистыми духами — бесами, а тело наследует различного рода болезни, нередко вызывающие у врачей затруднения в диагностике. Как правило, такие заболевания проявляются в Церкви, когда человек соприкасается со Святыней, потому и лечение здесь адекватно только духовное, оговоренное Церковными канонами. Заподозрить духовное заболевание может только либо священник, либо много практикующий верующий врач-клиницист, улавливающий присутствие некоторых симптомов, выходящий за рамки объяснений с медицинской точки зрения.

Чаще всего мы не замечаем духовного заболевания. Совесть нас обличает, а мы стараемся заглушить ее, нас все чаще посещают неудовлетворенность, тоска, безысходность. Мы начинаем ощущать в себе «нечто», какие-то боли, внутренний дискомфорт. Часто нарушается сон, появляются страхи. В общении с людьми раздражительность, вспыльчивость, готовность постоять за себя. В семье непонимание между супругами, детьми и родителями. Но причины всего мы ищем вне себя, нам и в голову не приходит взглянуть на свою жизнь с точки зрения своей вины перед собой, перед ближними, перед Богом.

Мир очень изменился к худшему. Сколько случаев, когда люди обращаются в Церковь слишком поздно, а потом либо проклинают все на свете, либо говорят, что Бога нет, а ведь сами виноваты. Трудно тогда чем-либо им помочь, ведь исцеление и духовное и физическое — требует времени.

На первый взгляд кажется странным, что в век эпохальных достижений научно-технического прогресса в медицине, совершеннейших санитарно-гигиенических систем, антибиотиков, ДНК, методик трансплантации, — больные и врачи все чаще призывают Бога в борьбе с недугами. Но факт остается фактом. По этому поводу мне довелось беседовать с православным врачом, глубоко верующим человеком, доцентом Евгением Антоновичем Поклитаром, — руководителем Одесского регионального отделения научно-методического центра терапии творческим самовыражением Всероссийской профессиональной психотерапевтической лиги. Вот что он рассказал:

«...после окончания института, работая в поселковой больнице на Донбассе, мне довелось оказывать помощь во время ночного дежурства погибающему от удушья ребенку. Насыщенный лекарствами организм угасал. Со страхом и отчаянием смотрела на погибающее дитя мать: «Доктор, — беспрестанно твердила она, — помогите», а я, с каждой минутой теряя веру в возможности медицины, мысленно взывал к Богу: «Господи, помоги мне сохранить жизнь ребенка!»... Катастрофически быстро убывал из резиновой подушки кислород. Когда он закончился, я с ужасом осознал свое полное бессилие и надрывно воскликнул: «Господи, помоги ребенку, сохрани ему жизнь!».

Не помню, сколько времени после этого сидел у постели больного. Словно сквозь тяжелый сон доносилась до моего слуха шепотная молитва матери.

Уже светало, когда выходил из больницы, и оставлял в палате ровно и спокойно дышавшего ребенка. Изможденный переживаниями бессонной ночи, шел по еще непробудившимся от сна улицам поселка, не видя ничего вокруг. Душу заполняло никогда ранее не испытанное чувство неизъяснимого озарения. Казалось, все изменилось в моем существе.

Солнце стояло уже высоко, когда вернулся в больницу. Там увидел мать возвращенного к жизни ребенка: «Знаете доктор, сказала она, — в эту ночь я поверила в существование Бога». Мне же, в ту памятную на всю жизнь ночь, открылась истина, что спасает больного не только врач, вооруженный самыми изощренными средствами и способами лечения, но и непостижимая научному познанию сила, имя которой — Всемогущий Господь.

Через несколько десятков лет, формируя концепцию православной медицины, я положил в ее основу доктрину, провозглашенную французским врачом, основоположником научной хирургии, истинным христианином Амбруазом Паре: «Врач пользует, Бог — исцеляет...».

Многие из моих соотечественников не понимают в силу «ограниченности ума», что медицина и религия — это единое целое. Архиепископ Симферопольский и Крымский Лука, причисленный к лику святых, в свое время говорил, что тот, кто собирается описать его жизнь, ни в коем случае не должен отделять облик священника от хирурга (врача). В этом высказывании суть нового направления в современной медицине — религиотерапии.

Пользу научно-технического прогресса перекрывает вред, причиняемый природе и человеку его побочными влияниями. Все меньше сомнений в том, что человек жестоко расплачивается за прогресс. Цивилизация подстроила человеку западню — лишила в течение многих тысячелетий установленного Богом образа жизни. Навесила над миром стресс — многоликое чудовище душевного напряжения, изрыгающего на людей стрессообусловливающие заболевания: нарушения психического равновесия, злокачественные опухоли, инфаркт, инсульт, алкоголизм, наркоманию, табакокурение и т. д. Способны ли противостоять этому проклятию человечества поразительные успехи в медицине, если оно обусловлено, прежде всего, попранием моральных ценностей и этических норм; небрежением к веками накопленному представлению о добродетелях, дарующих душевное и физическое здоровье? Вот почему многочисленные наблюдения в области профилактической и клинической медицины порождают неуверенность в достаточной эффективности даже самых высоких медицинских методов.

В настоящее время, когда Православное вероучение может быть свободно исповедано в государстве, отечественная медицина может и должна вернуться к положительному религиозному опыту прошлого, в понимании лечебного процесса, где участвуют две человеческие души: врач и больной. При исцелении больного, кроме использования медицинских лекарственных средств или хирургического воздействия, надобно учитывать необходимость очищения его от грехов, которое осуществляется в таинстве покаяния. Действительно, кажется, все условия для этого имеются. Большая часть врачей и пациентов — люди крещеные, т. е. освященные благодатью Духа Святого, однако, к сожалению, по разным причинам ее утратившие. Соответственно, ныне актуальной задачей современности является помощь больным врачами, стоящими на позиции Единой Святой Соборной и Апостольской Православной Церкви, святоотеческом понимании сущности болезни, исповедующими Бога своим поведением и христианским отношением к больному.

Нынешнее законодательство свидетельствует о том, что пациент имеет право на получение религиозной помощи в больнице. Однако, непонимание многими священниками, в особенности периферийными, особенностей больничного служения и клинического распорядка, нарушение верующими врачами этики взаимоотношения с коллегами разных вероисповеданий — с одной стороны, а также непродуманность и недооценка администрацией организационных сложностей при устроении больничных церквей, часовен — с другой стороны, приводят к конфликтным ситуациям и огорчительным недоразумениям между церковнослужителями и верующим и неверующим персоналом. Правильная позиция православного врача в коллективе, его личное поведение, способствуют улучшению здорового морально-нравственного климата и этики в больничной среде.

70 лет гонений на Православную Церковь, физическое уничтожение верующих медиков, тотальное искоренение Сестричеств Милосердия и богаделен, отделение Церкви от государства, расщепление общегосударственного права на церковное и светское привели к отрыву от богатого опыта отечественной церковной медицины и права. Сейчас верующему медику очень нелегко. Часто такой врач бывает одинок, непонимаем, искушаем, гоним и т. д. У новоначальных ко всему этому примешивается чувство обостренной ответственности за свою деятельность, боязнь совершить ошибку в своих действиях при общении с больным. Однако, грамотное духовное устроение и профессиональная подготовка, правильное выполнение законов и соблюдение этики, подкрепленное помощью Божией и любовью к ближнему, помогут православному врачу на его тернистом пути.

С начала 1999 года мною в качестве научно-методической основы пастырской психотерапии было принято формируемое московским психотерапевтом М. Е. Бурно новое направление в медицине — эмоционально-стрессовая терапия творческим самовыражением. Мне тогда довелось работать в Одесской области в одном из филиалов Центра реабилитации ДАР в сотрудничестве с замечательным и своеобразным человеком, реально смотрящим на жизнь, Голдыревым Владимиром Анатольевичем. Мог ли я, убежденный православный священник, не почувствовать родство этого научного метода с религией, прочитав в одной из статей М. Е. Бурно, что существо нового лечебного направления в том, что врач своей личностью, душевными качествами и разными эмоциональными способами, будоражащими и поднимающими душу пациента, приводит его в состояние целебного благотворного стресса, что его метод нередко может быть «дорогой к Богу».

К сожалению, имею основания утверждать, что теоретически и экспериментально доказанная целесообразность интеграции религии и медицины все еще остается на уровне научно обоснованных выводов и рекомендаций.

Как священник, полностью согласен с одним из воплотителей в жизнь идей религиотерапии доцентом Е. А. Поклитаром, что стержневым элементом метода религиотерапии является изначальное формирование путем молитвенного обращения к Богу психологической установки врача на «почитание» больного человека, христианское к нему отношение. Душевная охваченность врача христианской любовью к людям, вхождение в их душевный мир — это тот фундамент, на котором в дальнейшем последовательно выполняются лечебные воздействия и процедуры.

О том, что в дальнейшей перспективе торжество идеи религиотерапии неизбежно — не сомневаюсь. Уверен, что религия и медицина в будущем станут взаимоперекрывающими понятиями, а врачи будущего осознают, что лечить людей — не ремесло, а подвиг — тяжкий крест, что вступление в медицину — это вхождение в некий священный круг, в котором личность человека приподнимается над обстоятельствами жизни, постоянно борется, как с искушением от диавола, со всем, что мешает выполнить долг настоящего целителя души и тела. Конечно же, вершить миссию врача должны только высоконравственные люди, следующие заветам Христа.

Поэтому наиглавнейшая жизненная задача и врача и пациента — насколько это возможно, жить и поступать по заповедям Божиим и канонам Его Святой Церкви.