Шувалов А. В. Святые или больные? Юродство как психопатологический феномен

Нет ясности и в наше время. 

Среди людей существует тип, который представлен количественно буквально единицами, но очень показателен в качественном отношении. Примером могут служить религиозные юродивые в средневековой России. Наша задача не в оценке — этической или моральной — данного феномена, а в попытке его психиатрической классификации.

В отношении юродивых существуют две прямо противоположные точки зрения: религиозная и светская (атеистическая). Согласно первой «Христа ради юродивые» — подвижники церкви, принявшие на себя один из подвигов христианского благочестия. Юродивые отказывались от благ и удобств земной жизни, от всех преимуществ общественной жизни, не признавали общепринятых правил поведения; вращаясь среди «подонков общества» (Полный православный…, 1992b: 2394), они своим примером и наставлениями содействовали «исправлению хотя бы некоторых из погибших» (там же: 2394); часто вели себя так, что их считали безумными. Идеологической базой юродства является буквально понятая мысль, высказанная апостолом Павлом: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, то будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом» (Новый Завет…: I Кор., III, 18–19). Вряд ли апостол имел в виду настоящее умопомешательство; его «безумие» надо понимать, скорее всего, метафорически, как «особую незамутнённую априорностями форму сознания» (Иванов, 1992: 92–101).

Согласно научно-атеистической дефиниции юродивые без тени сомнения определяются как «психически неполноценные люди», жития которых полны различных вымыслов и не соответствуют исторической правде; чудеса и пророчества юродивых — всего лишь удачные совпадения или приукрашенные легенды.

Итак, мы располагаем двумя полярными утверждениями. Безусловно, что одна и та же реальность, рассматриваемая с разных позиций, расщепляется как минимум на две отличные друг от друга реальности: обе равноценны, каждая истина имеет право на существование (Ортега-и-Гассет, 1991). Уверенность в святости юродивых у верующих ничуть не меньше, чем уверенность в их психической ненормальности у неверующих. Однако самые укоренившиеся взгляды часто оказываются и самыми сомнительными, они ограничивают и сковывают нас заранее установленными рамками. Допуская, что феномен юродства следует квалифицировать с христианских позиций, прибегнем всё-таки к законам формальной логики, которая утверждает: нельзя постичь систему, не выходя за её пределы. Юродство — составная часть религиозного мировоззрения. Поэтому было бы вполне корректным, придерживаясь вышеприведённого положения, рассмотреть данное социальное явление именно со стороны, выйдя за рамки религиозной системы. Например, с психопатологической точки зрения.

Не описывая подробно известные проявления юродства, выделим его наиболее характерные черты, которые, собственно, и позволяют отличить обычного человека от «Христа ради юродивого».

1. Ставший на путь юродства преследовал вполне определённые цели: спасение таким необычным путём собственной души и совершение своеобразного общественного подвига — они «учили добродетели», демонстрируя «картины порока».

2. Самый важный момент — юродивый должен был вести себя так, как, по его мнению, должен был вести себя сумасшедший, чтобы вызывать брань, насмешки и недовольство, а то и побои от окружавших.

3. Он должен вести аскетический образ жизни, доходящий до самоистязания.

4. Юродивый должен обладать даром прозорливости и чудотворства, который подтверждался бы свидетелями. В крайнем случае, оказывалось достаточно посмертных чудес, происходящих на могиле юродивого (обычно — исцеление больных, приходящих «с верой»).

Для обобщения и анализа оставим только те случаи, которые отвечали вышеприведённым критериям. Биографии других блаженных оказались «весьма неведомы», а некоторые из них провозглашены юродивыми уже посмертно при полном отсутствии каких-либо объективных данных.

Остаётся недостаточно уточнённым и персональный приоритет русского юродства. Некоторые авторы первым русским юродивым считают святого блаженного Андрея, который хотя и жил в Х в. н. э. в греческом Константинополе, но был «скиф по рождению» (Ковалевский, 1902: 128), из Новгорода. Жизнь этого подвижника отвечает всем критериям классической картины юродства: после ночного видения Андрей оставляет мирские занятия и начинает служить Богу, приняв вид юродивого. Окружающие с полным основанием сочли его за сумасшедшего и отправили в церковь Анастасии, чтобы «следить там за ним» (Полный православный…, 1992a: 166). Однако Андрей продолжал юродствовать столь сильно, что его «признали неизлечимым» (там же: 166) (многозначительные слова!), выпустили из храма, и он  в последующем вёл жизнь неприкаянного бродяги, терпя побои и лишения. Позже ему стали приписывать «многие чудеса» (там же: 166) и предсказания различных событий.

Другие авторы отдают первенство затворнику Исаакию, проживавшему в г. Торопец в XI в. После «тяжёлой болезни» он «вдруг» (Словарь исторический о святых…, 1990: 107) пожелал стать иноком, раздал своё имущество и удалился в пещеру, в которой и провёл, не выходя, семь лет. В этой же пещере преподобный и скончался. Юродства в последнем случае мы не видим.

А теперь проанализируем отвечающие указанным критериям биографии юродивых с точки зрения психиатра. Что объединяет их? К чему ближе общий радикал юродства — к норме или к патологии?

Будущий кандидат в юродивые часто происходил из зажиточной семьи и был достаточно образован. С детских лет он отличался от своих сверстников, предпочитая большую часть времени проводить не в играх, а в молитвах: «благо земное не привлекало» его. Затем обычно происходили разрыв с родными, уход из дома, раздача имущества нищим. В большинстве случаев решение принять «подвиг юродства» (Ковалевский, 1902:  106)  совершалось под непосредственным «призванием свыше»: под действием Святого Духа, какого-нибудь поразительного видения или по совету праведника. Таким образом, перед нами встаёт вполне определённый тип преморбидно изменённой личности со специфически искажённым личностным развитием, сделавшей (скорее всего, подсознательно) свой жизненный выбор задолго до его фактического осуществления. Опираясь на данные о генетической детерминированности форм поведения, можно предположить, что вполне конкретные лица в силу определённых (эндогенных и экзогенных) обстоятельств выбирают генетически запрограммированный жизненный сценарий, как бы заранее обрекая себя на роль юродивого.

Проявления особого образа жизни юродивых весьма однообразны и разнятся лишь в отдельных, впрочем, весьма живописных деталях. Юродивый, как правило, не имел «пристанища», хотя некоторые из них изредка и «пользовались уютом» в доме какой-нибудь «благочестивой вдовы» или самого князя. Начиная с XVIII в., в период борьбы с юродством, многие из них уже были вынуждены жить в стенах обители. Например, юродивого Алексия Стефановича (середина ХVIII в.) епархиальная власть поместила в Борисоглебский монастырь «за шалости, чинимые в малоумстве, доколе в совершенное состояние не придёт» (Поселянин, 1905: 301). Но все последующие 32 года жизни Алексий продолжал юродствовать, так и не придя в ожидаемое «совершенное состояние» (там же: 301).

По свидетельствам биографов, ночами юродивые молились, а днём, «юрода себе во всём творяше», бегали нагими, «как безумные по стогнам города». Жили впроголодь, «раз в неделю вкушая хлеб и немного воды». Для отдыха обычно выбиралась помойка или «гноище»; чтобы ещё больше ухудшить даже такие некомфортабельные условия, ложились на раскалённые уголья или на муравейник. Под рваной рубахой, если таковая имелась, носили власяницу и железные вериги, въедавшиеся в ослабленное тело и причинявшие постоянную боль. Последняя помогала юродивым преодолевать «плотские побуждения».

Мы встречаем, таким образом, целенаправленное и стойкое влечение к самоистязанию, которое в такой степени выраженности могло присутствовать лишь у тяжело психопатичных личностей или у лиц, страдающих неврозом навязчивых состояний. В некоторых случаях можно думать о депрессивном расстройстве, так как «слёзный дар» и забота о спасении души часто бывают выражением этого синдрома. Их отношение к своим болезненным ощущениям как к божьему дару является не чем иным, как рационализированным мазохистическим стремлением. Страдание становится целью существования юродивых, они хотят страдать и наслаждаются своим страданием. Но правильнее было бы сказать, что боль и страдание представляют лишь побочный результат их стремлений. Истинная цель — избавиться от своего «Я». Вполне вероятно, что мазохистические стремления помогают человеку, избравшему путь юродства, уменьшить невыносимое чувство одиночества и бессилия. Преисполнясь чувством собственной ничтожности, не будучи в состоянии больше оставаться самим собой, он лихорадочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего старого «Я», став как бы другим человеком. Психоаналитики подтверждают, что все разнообразные формы мазохистических стремлений, как правило, ведут к одному: «избавиться от собственной личности, потерять себя» (Фромм, 1989). Мазохизм можно рассматривать как стремление раствориться в подавляющей силе (в данном случае — Божьей), приобщившись тем самым к её мощи и славе. Мазохистические тенденции вызываются неспособностью индивида к самостоятельному и полноценному существованию, он видит своё жизненное предназначение в отрицании своей жизни, в постепенном самоуничтожении, что ярко иллюстрируют жития юродивых.

Все «Христа ради юродивые» при жизни помимо отчаянной смелости говорить «горькую правду» в глаза правителям должны были обладать пророческим и чудотворным даром: предсказывать наступление урожайного или голодного года, время своей смерти или рождение будущего царя, ходить «по воде как по мосту», исцелять от различных заболеваний, включая белую горячку (Исидор, чудотворец Ростовский), но в основном они остались в народной памяти как предсказатели трагических событий. Широко известны факты исторически значимых деяний: Лаврентий, юродивый калужский, «спас Калугу от разорения» крымскими татарами; Василий Блаженный, юродивый Московский, предвидел предстоящее татарское нашествие; Никола, юродивый Псковский, спас от гнева Ивана Грозного свой родной город и т. д.

Видимо, не подлежит сомнению факт, что некоторые юродивые обладали способностью, которую в наше время называют «прямым знанием». В литературе зафиксированы случаи достоверных предсказаний, в том числе пророчеств некоторых святых и юродивых христианской церкви. Но объяснение данного феномена не является целью данной статьи…

Христианская церковь считает, что юродство «вовсе не стоит в противоречии с природою человека, как это может казаться с первого взгляда» (Ковалевский, 1902: 59). Однако и с первого, и со второго взгляда видно, что речь идёт о явном «противоречии с природою человека». Соглашаясь с тем, что дух и основа христианства состоят в самоотвержении, заметим, что юродство выглядит доведённым до абсурда патологическим самоотвержением.

Можно допустить, что не все юродивые были явно психически больными людьми; некоторые, сочетая в себе черты библейского пророка и греческого киника, наверняка становились на путь юродства по «идейным соображениям». Но вполне уверенно можно сказать, что все они были психически аномальными личностями, не нашедшими места в жизни, своей социальной ниши. Выбор их жизненного пути был обусловлен патологическим, извращённым влечением. Свою ярко выраженную индивидуальность, ставшую легендарной, юродивые оплачивали отказом от нормальности. И знакомство с агиографиями подтверждает, что к юродивым все относились как к психически больным; даже у властей не возникало никаких сомнений по поводу того, что они имеют дело с людьми с нарушенной психикой.

Проблема юродства может стать более понятной, если мы откажемся от представления, будто человек всегда осознаёт мотивы своих действий, мыслей и чувств. На самом деле его истинные мотивы не обязательно таковы, как ему кажется. Юродивый может убеждать себя и других, что вступает на тяжкий путь подвижничества ради достижения высшей добродетели. Цель себе поставить он может именно такую, но ведь путей к её реализации множество, и посвятивший себя юродству подсознательно выбирает путь мазохистического самоуничижения. Здесь вполне уместно вспомнить Фридриха Энгельса: «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих потребностей…».

Ни один юродивый не считал себя в душе только безумным нищим. Вероятно, насыщенная высоким духовным смыслом жизнь (другой вопрос — истинность этого смысла) давала ему уверенность в том, что он станет угодным Богу, что он — «Божий человек». Что это? Мегаломания? Думается, слишком просто было бы навесить такой ярлык и считать вопрос исчерпанным. Явление юродства несомненно более глубокое и сложное в психологическом отношении.

Представляется важным и ещё одно обстоятельство: вставшие на путь юродства в конечном итоге делали то, что хотели, жили так, как диктовали им их неудовлетворённые потребности и мазохистическая извращённость влечений. Насильно, против своей воли юродивыми не становились!

Стоит отказаться от имеющейся у каждого из нас установочной оценки и взглянуть на юродство как на специфически социальный феномен, не однородный по своей внутренней структуре. Часть юродивых — безусловно психически больные люди, другая часть — с неглубокой психической аномалией в рамках пограничных расстройств личности (психопатия, невротическое развитие). Наличие или отсутствие психической патологии само по себе ни в коей степени не возвеличивает и не снижает значение юродивых в общественной жизни средневековой Руси.

Русская история богата достопамятными и яркими личностями. Большинство из них неоднозначны и противоречивы. Немало нужно времени, чтобы выявить истинное значение того или иного деятеля, и в этом ряду православные блаженные — «Христа ради юродивые» занимают своё особое и ничуть не менее почётное место.

Если юродивые имели определённое общественное значение и играли в целом положительную роль в средневековой Руси, то в конечном счёте они были обязаны этим, во-первых, своей первоначальной психической аномальности, и только во-вторых — идеалам христианского вероучения. Как специалисту-психиатру мне хотелось бы особенно выделить первый пункт — психическую патологию как один из возможных источников возникновения всего незаурядного и оригинального. Таким образом, юродство является феноменом не только культуры и религии, но и психопатологии.

Феномен юродства можно было бы рассмотреть и с точки зрения модного сейчас «современного оккультизма»: юродивые как представители «прямого знания»[1], как воплощение «лептонной молекулы» (Б. И. Искаков) и т. п. Не менее целесообразно однако объяснять малопонятные феномены с позиций устоявшихся научных мировоззрений, уже проверенных опытом. Что я и попытался сделать.